Как подавлялись массовые беспорядки в ВКЛ?

Януш Радзивил пишет в письме гнезненскому архиепископу Лубенскому...

Bo tak znaczna rebellium victoria, non sine ignominia wojska otrzymana, erexit animos wszystkiej czerni ruskiej nie tylko w Koronie, ale i W. Ks. Litewskim
Dokumenty ob osvoboditelʹnoĭ voĭne ukrainskogo naroda, 1648-1654 g.g

Ведь такая значительная победа повстанцев, не без позора для войска полученная, подняла дух всей русской черни не только в Короне, но и в ВКЛ

Кунаков сообщал в москву( «тараборским» донесением ): «Януш Радивил, гетман польной, да Вицентий Гасевской, да стражник Великого княжества Литовского Мирский и иные многие урядники ходят в Великом княжестве Литовском и пустошат королевские ж городы и села и деревни… только в котором городе были черкасы или гультяйство, и они тех мучат… пограбя мещанские животы и разоря их совсем, на паля взбивают и рубят без милости, даючи причину будто они Речи Посполитой издрайцы, а черкасам и гультяйству доброхоты и с ними одноверцы… а около Орши, и Менска, и Новогородка, и Слонима, и Брести Литовской на палях многие люди, а иные на колье четвертованные»

Belorussii︠a︡ i Rossii︠a︡: ocherki russko-belorusskikh svi︠a︡zeĭ vtoroĭ poloviny XVI-XVII v, с. 116

про то, как Я. Радзивил ворвался в Бобруйск:

...да и мещан де всех, которые и город ему отворили, мучил из животов и руки отсек у 800 человек, постинал 150 ч., на паля повзбивал больши 100 ч., и такую де невинную кровь пролил без ума

1 Государственный архив феодально-крепостной эпохи. Дела польские за 1648—1649 гг., № И, 207.

... по свидетельству вяземских воевод в 1649 г., в Бобруйске, Пинске, Мозыре и Черикове «ляхи… всех белорусцев посекли». 

Весной 1653 г. при верных слухах о надвигающейся войне с Русским царством белорусские крестьяне, по свидетельству подьячего Мордасова, переставали пахать пашню, уходили на московскую сторону.

В 1662 г. жалобы на разнузданность польского войска, окончательно разорившего области Великого княжества Литовского и Белоруссии вынудили Варшавский сейм создать специальную комиссию для разбирательства обид и притеснений. Толку от таких комиссий было мало – крестьяне брались за оружие. Даже спустя два года пинский хорунжий (предводитель полка от воеводства) жаловался: «До сих пор ожесточенные в своей злобе мужики не прекращают своеволия, а продолжают свой обычный путь злодеяний и насилий, объединившись с москвитянами».