Язык шляхты из статьи Виталия Макаревича

Мова шляхты Беларусі ў XIX ст. // Беларускі гістарычны часопіс. 2012

«Излишне упоминать, что все свои предания, за исключением разве что рассказов и некоторых характеристических басен и слухов, шляхта рассказывает на своем родном языке». 

Federowski M. Lud Białoruski na Rusi Litewskiej. Materjały do etnografii słowiańskiej zgromadzone w latach 1877-1893. Tom II. Baśnie, przypowieści i podania ludu z okolic Wołkowyska, Słonima, Lidy I Sokółki. Cz. I. Baśnie fantastyczno-mityczne. Kraków, 1902.

«В этих-то застенках вы и теперь услышите тот славяно-кривичский язык, на котором писаны все государственные акты Западной Руси и Литвы; на нем они пишут письма и заметки о хозяйстве; на этом языке вы найдете писаные песенки, разные легенды и сказки»

Шпилевский П. М. Путешествие по Полностью и белорусскому краю. Мн., 2004, с. 101

«Застенковая наша шляхта [...] не имея возможности для образования, говорит чаще всего своим народным говором»

Mickiewicz A. Pan Tadewusz. Dwanatcac szlacheckich bylic. Piarawiarnuu na biełaruskuju haworku Wincenty Dunin Marcinkiewicz. Wilno, 1839. С. 7-8

«Эта шляхта сохранила в основном католическую веру, переходя однако во многих околицах на разговорный белорусский язык, что не мешало ей молиться в костеле по польским книжкам и петь духовные песни»

Wojniłłowicz E. Wspomnienia 1847-1928. Cz. I. Wilno, 1928. s. 22

А

«Ведут они свою жизнь, ничем, кроме языковых рудиментов и религии не отличаясь от местных жителей».

Rouba N. Łachwa i jej mieszkańcy // Wisła. T. IX, 1895. s. 737

«Эти мелко-шляхетские центры с культурно-этнографической точки зрения представляют собой специфический, смешанный польско-белорусский тип; попав из-за давних традиций и влияния католицизма под влияния польской культуры, одновременно прониклись они обычаями, верованиями и в значительной степени усвоили они белорусский язык».

Römer M. Zagadnienie narodowe białoruskie // Myśl białoruska XX wieku. Filozofia, religia, kultura. W-wa, 1998. s. 186

Мария Чапская упоминает в мемуарах о том, что белорусским языком пользовалась шляхта, работавшая в ее имении. Однако она тянулась к польскому языку и католицизму, поэтому она охотно училась на организованных для нее занятиях по польскому языку.

Вашкевіч Ю. Шляхта Беларусі у́ XIX ст. // Acta Albaruthenica. 2005. Nr. 5. С. 192

Зеленский И., наоборот, склонен был считать, что однодворцы, мелкая шляхта, которая не могла доказать дворянские права, разговаривала преимущественно по-польски. 

Материалы для географии и статистики, собранные офицерами Генерального штаба: Минская губерния: в 2-х ч. Ч. I./Составил И. Зеленский., 1864. С. 610

«Бывшую шляхту легко отличить от крестьян. Прежде всего, она в сильной мере подверглась полонизации. В шляхетской селе где-нибудь под Новогрудском или Игуменом слышится польская речь с сильной примесью белорусской; напротив, Заднепровская и подвинская шляхта говорит по-белорусски с сильной примесью польского языка.»

Россия. Полное географическое описание нашего Отечества / под редакцией В.П. Семенова. Т. 9. Верхнее Поднепровье и Белоруссия. СПб., 1905, с. 201

Михаил Николаевич Гончарик, родившийся в 1899 году в шляхетской околице Кленник Игуменского уезда, учёный в области физиологии:

«но, вообще, наши деревенские были настоящими мужиками и их панами или шляхтой никак не примешь. Наш пан, которому при встрече мой отец, как и все наши деревенские, целовал руку, говорил по-польски. Ему в этом подпевала вся наша окольная шляхта, хоть была она такими же мужиками, как и все наши деревенские. Но были они и не совсем такими, ведь, встретившись один с другим, пробовали разговаривать или „мувить” по-польски, хоть не вполне красиво и складно. Выходило, что не такие они уже и мужики, а немного даже и паны. Ну, а писарь в волости, наш батюшка, исправник или пристав - те уже по-русски, это же по-пански говорили»

Ганчарык М. Шлях ад печатку стагоддзя. Успаміны. Мн., 2003. С. 17

«В видах отделения себя от большинства населения, от крестьянства, шляхта старается избегать одной с ними речи, стремится говорить языком высшего сословия, - а так как прежде господствовавшим в здешнем крае был польский, то шляхта и усвоила речь панскую, латино-польскую, а отсюда, понятно, что и вообразила себя польского происхождения. Однако паны не так думали, да и шляхта вследствие бедности и необразованности, чувствовала среди Панов себя не на месте, а впоследствии и совсем отделилась от них, став в более близкие отношения к крестьянству, особенно с 1861 года. Поэтому говор нынешней шляхты Могилевской губернии есть смесь белорусского наречия с языками русским и польским; причем однако же белорусское наречие преобладает».

Опыт описания Могилевской губернии в историческом, физико-географическом, этнографическом, промышленном... // А.С. Дембовецкий. Кн. 1. Могилев, 1882. А. 603

«Русская образовательная система стала причиной того, что образованна категория населения перенимала русский язык, который с течением времени постепенно поччти полностью вытесняет польский, особенно на Минщине. В местечках и околицах татарское население сохранило двуязычие, пользуясь и польски и белорусским языком, последним, правда, чаще(один из исследователей заметил, что околичная татарская шляхта белорусский яызк считала „простым“ языком, в присутствии же гостей, особенно чужих, использовался польский язык, переходя на белорусский в семейном кругу, а во время контактов с представителями власти, конечно, же русский язык)».
Dumin S. Szlachta tatarska na ziemiach wschodnich dawnej Rzeczypospolitej w latach 1795-1999 // Eropa nie prowincjonalna. Przemiany na ziemiach wschodnich dawnej Rzeczypospolitej (Białorus, Litwa, Łotwa, Ukraina, wschodnie pogranicze III Rzeczypospolitej Polskiej w latach 1772-1999). Warszawa-Londyn, 1999. S. 543-544

Osmołowski J. Wspomnienia z przeszłości. Lata dziecinne i młodzieńcze. Biblioteka Narodowa w Warszawie. Rkps akc. 7042, k. 124-125. (Ustrzycki M. Ziemianie polscy na kresach 1864-1914. Kraków, 2006. S. 257

Поэт Ян Чечот писал, что в его годы на белорусском языке "...любили разговаривать между собою старые паны, которые еще живут, на которой до сих пор говорят паны и экономы с крестьянами" 

Czeczot, Jan (1796-1847).Piosnki Wieśniacze z nad Niemna i Dźwiny, niektóre przysłowia i idiotyzmy w mowie słowiano-krewickiej

"Многие из панства - писал русский этнограф А. П. Пыпин - сами белорусы, кажется, до достаточно позднего времени не были окончательно полонизированы, и белорусский язык частично держался в этой среде как родной, в мелкой "застенковой", "околичной" шляхты - тем более"
Пыпин А. История русской этнографии. Т. 4. СПб., 1892. с. 59

"знал каждый из нас наш простой народ, совершенно как и язык его русинский, которым каждый из нас говорил также, как и по-польски"
Kraszewski K. Kronika Domowa. W-wa, 2000. S. 307

"был мой род местный, белорусский"
Woyniłłowicz E. Wspomnienia 1847-1928. Cz. 1. S. 5

"чувствовали они себя одной крови с местным народом, к тому же владели его языком, знали его обычаи, ... сочувствовали, несмотря на их слабость, началам белорусского движения уже во 2-ой пол. XIX в. ... Владея белорусским языком так же хорошо как и польским и употребляя его в отношениях с работниками в хозяйстве, уже несколько лет был в постоянном контакте со всеми проявлениями белорусского движения..."
Ibidem. S. 210

Кароль Борисович, помещик из Мстиславщины: "По меньшей мере каждый из нас мог про себя сказать "Gente Alba-Ruthenus. natione - Polonus", когда же праотцы наши приняли польскую культуру вместе с гербом и вольностями, которые давали принадлежность к польской шляхте, не разорвали мы, однако, духовных связей с людом белорусским - и, может, подсознательно стремились мы к исправлению обид, нанесенных в прошлом. Люд этот был нам близкий, был свой, братский, как никакой другой - даже больше чем польский, известный нам только из поэзии или повестей"
Borysowicz K. Pamiętniki do 1939 r. Zakład narodowy im. Ossolińskich we Wrocławiu. Wydział rękopisów. 15413/11 m.f. №9416, 9417. s. 40-41

Из письма полоцкого православного архиепископа Смарагда (Крыжановского) в Синод, 1834 год:

"По замечаниям, учиненным мною оказывается, что все дела по Белорусской униатской консистории производятся ныне на русском языке. Но от низших инстанций, т.е. от деканов, передаются распоряжения оной духовенству большей частью на польском языке... брачные обыски или экзамены... производятся на польском языке. Прочие церковные дела, как-то: документы на церковное достояние, визиты деканов, приходнорасходные книги... производятся на польском языке.

Польский язык употребляется между униатским духовенством в частной и церковной корреспонденции, потому что некоторые духовные, учившиеся у иезуитов и базилианов, почитавших за стыд говорить по-русски, мало знают русский язык... Особенно же вредно для Белоруссии... и несообразно с духом Восточной Церкви сочинение и сказывание униатским духовенством церковных проповедей на польском языке. 

На Литургии, по чтении Евангелия, бискуп с прочим духовенством выходят на середину церкви, садятся все на стульях и слушают длинную польскую казань, которую накануне изготовил и говорит теперь какой-нибудь клирик... В деревнях нередко произносят такие казани... 

❗Там все это выглядит еще более несообразно. Униатские прихожане, говоря одним простым белорусским наречием, сих польских казаней не понимают, ибо все униаты состоят из крестьян и беднейшей шляхты... Сии белорусские крестьяне и шляхта гораздо более разумеют русский, нежели польский язык, на котором говорят им проповеди".

Источник: РГИА. Ф. 797. Оп. 4. Д. 14074. Л. 38-39.

Православная церковь Беларуси в период ее вхождения в состав Российской империи (конец ХVIII - начало хх века): краткий исторический обзор. // Ф. Кривонос