"БелАрус" Зыгмунт Минейко

 Из газеты "Зьвязда" о Зыгмунте Минейко: 

Па некаторых звестках, Зыгмунт Мінейка з Афінаў пісаў маляўнічыя, захапляльныя рэпартажы адразу ў некалькі газет: кракаўскі «Час», «Дзённік польскі», «Львоўскую газету». Калі гэтая інфармацыя сапраўдная, то, па сутнасці, менавіта беларус стаў родапачынальнікам спартыўнай журналістыкі і першым беларускім рэпарцёрам, які працаваў на Алімпійскіх гульнях. Крыніцы, у якіх Мінейка называецца першым спартыўным публіцыстам, кажуць, што Алімпіяду ў сваіх артыкулах ён называў «цудам у Афінах». Адзін з герояў публікацый Мінейкі — індыйскі спартсмен Бхандзі Лакшмі, які выступаў за брытанскую Індыю (дарэчы, атлет памёр толькі ў 2000-м, у 124 гады).

Пра Зыгмунта Мінейку нам расказаў гісторык, публіцыст, вядомы беларускі даследчык прафесар Адам Мальдзіс:

— У сваіх успамінах, якія называюцца «Ад тайгі да Акропаля» Мінейка піша пра час ад 1848-га па 1866 год. Гэты том быў напісаны ў апошнія гады яго жыцця. Зыгмунт Мінейка — асоба ўнікальная, выключная, адзін з нашых выдатных суайчыннікаў, якім мы абавязаны ганарыцца. Ён сапраўды працаваў у Міністэрстве грамадскіх работ, кіраваў дэпартаментам, які адказваў за аднаўленне стадыёна, дзе прайшлі Алімпійскія гульні 1896 года. Ці пісаў сам ён пра гэта — такіх звестак ва ўспамінах няма. Магчыма, Зыгмунт даваў некаторыя каментарыі, інтэрв'ю наконт будаўніцтва спартыўных арэн. У першую чаргу ён быў будаўніком, інжынерам. Такім чынам, вядома, беларус быў вельмі блізкі да такой падзеі, як пачатак алімпійскага руху, які сёння працягваецца ў Рыа-дэ-Жанэйра. Цудоўна, што мы, беларусы, у час Алімпіяды ўспамінаем пра нашага суайчынніка. Лічу, што і ў Бразіліі таксама мусяць успомніць Мінейку ў пачатковым ці заключным слове. 

Заголовок экстремистской газеты "Наша Нива" гласит " Праўнук беларускага паўстанца стане прэм’ер-міністрам Грэцыи" 

А теперь посмотрим, как же он сам себя называл из его книги "Wspomnienia z lat dawnych. Józef Mineyko". 

Минейко жалуется, что в российских городах душно было Поляку(т. е. ему), и вроде все хорошо, налоги и цены низкие, люди зажиточные, но хочется польской душе вольницы, не разговаривают больше на улицах и в заведениях городов бывшего ВКЛ на речьпосполитянском языке, приобрели они обличие российских городов. Не нравится Поляку "жэсточайшы" порядок и дисциплина. 

Жалуется на запрет польского языка, рускификацию(деполонизацию), запрет занятия должностей и приобретения земли полякам в северо-западном краю. "Топили польскую душу, как умели". 

О литовских татарах, преданных Польше, разобранное россиянами государство Минейко именует не иначе, как  "Речь Посполитая Польша"

Про тайные польские школы и запрет на польские школы

города в Литве были не менее Польские, чем в самой Польше. Высшие слои общества были поляками. Крестьяне на Виленщине говорили по-белорусски, но при этом, - отмечает Минейко,  - еще в 40-х гг. XIX ст. говорили на Виленщине еще по-литовски: в деревнях трудно было найти женщину, которая бы умела по-польски говорить. "Служащий у нас, из наших деревень говорил, что с интересом прислушивался вместе с братьями и сестрами, как родители между собой говорили по-литовски, но ничего понять не мог". "Почему сыновья бросили свой коренной язык?" - задается вопросом З. Минейко. Население в Гервятской парафии до сих пор сохраняет литовский язык, а в костелах был употребляем населением исключительно польский. 

из статьи Гаучаса ( Petras Gaučas, Lietuvių-gudų kalbų paribio etnolingvistinė situacija 1795-1914 m// Lietuvos rytai: straipsnių rinkinys / sud. K. Garšva, L. Grumadienė. – V., 1993..)

Костельный визитатор каноник Игнатович в 1828 г. в Шальчининкайской, Мядининкайской, Лаворишской, Буйвидской, Цуденишской, Табаришской и Дубинской парафиях нашел. что в "тех парафиях люди говорят по литовски, дети и женщины неумеют по польски. а в костеле только польские проповеди и катехизмы. Людям тяжело выучить и понять не могут"(23)
Pakarklis P. Raštai 1987 p. 384 

Tautiniai santykiai Vilniaus vyskupijoje 1798-1918 m

 V. Merkys

В 1827 году Буйвидский плебан Тадас Намейка писал: "все Буйвидские парафиальные деревне чаще всего говорят по литовски, однако умеют и польски"
Не отличает сосединюю Быстрицкую парафию, потому что. по словам его плебана Кароля Ивановского "во всей парафии все везде говорят по литовски, а по польски или по руску - редко"
Наиболее на восток удаленной Михалишкской парафии возле Няриса плебан Юозапас де Блокас пощитал, что из 1299 его парафян по литовски говорит 921 жителя( 25 деревень и застенков), а оставшиеся - по польски
От Михалишков рядом Ворнянская парафия, согласно его плебана, говорят русинским, польским и литовским языком. Он еще добавляет: "заметил и убедился, что литовский язык, который здесь всюду продолжают употреблять Ворнянские парафяне, восходит к литовским народным началам"

О князе Друцком-Любецком отрекшемся от польской идентичности, польского языка, принявшем православие. У Цвикевича в книге "Западно-руссизм" о нем писалось, что мотивировал он это возвратом к своим русским корням. 

О шляхте, которая чувствовала себя поляками, патриотами, знавшей хоть бы в приближении историю своей страны, выполняли они служебные функции на панском дворе. "Шляхта шарачковая", - пишет Минейко, - "сыграла важную политическую роль, так как крестьян привлекали белорущиной, а на Ковенщине до последних дней боролась за польскость с литовским потопом. Такие застенки были верным очагом польскости. " Таким образом, видно, что З. Минейко с белорусскостью не имел ничего общего.  

приезжал Г. Сенкевич и ездил в имение Воложин охотиться на медведей. 

на Жмуди и в Поневежском уезде литовское население было зажиточным по сравнению с Беларусью, на что влияло качество земли - чернозем и легкая глинистая. Ближе к XX веку начался начал появляться "литовский шовинизм" и неприязнь к панским дворам и полякам вообще, хотя раньше между литовской деревней и польским двором были хорошие. 

 каждая зажиточнейшая семья стремилась отдать сына в гимазию, после чего отдать учиться на ксендза. В них начал зарождаться "Литовский шовинизм".