Удельное Полоцкое княжество

Давно уже опубликована хорошая статья свящ. Хотеева о спорных моментах истории Полоцкого княжества

История Полоцкой земли, ведущей якобы борьбу за независимость от Киева, стала интерпретироваться в таком контексте в качестве истока белорусской государственности[4]. Отдельные белорусские историки-публицисты вроде В. Орлова прямо заявляют о том, что «Киевская Русь» — это придуманный термин, лоскутное государство из разных этносов, а древнерусской народности никогда не существовало[5].

Понятно, что ставшая популярной националистическая концепция изложения истории так или иначе значительно ее модернизирует под действием политической конъюнктуры. Можно выделить здесь следующие характерные признаки: абсолютизацию определенных ценностей, например, когда идея государственной независимости считается такой же ценностью в древнерусский период как и во время развития национальных государств; избирательность фактов для иллюстрации постулируемых положений, например, много говорится о военном противостоянии Полоцка и Киева, а об их совместных военных предприятиях и мирных взаимоотношениях не упоминается; конструирование мифов, например, мифологизация князя Всеслава Брячиславича, приложение к нему прозвища Чародей; сенсационность, описание якобы «неизвестной», «запрещенной» истории; ярко выраженный субъективизм — упор на авторское право интерпретации событий; популизм в изложении. Конечно, такие черты присущи, в первую очередь, литературе, рассчитанной на массового читателя.

Между тем, в недавнее время появились несколько обобщающих работ крупных исследователей истории Западной Руси. В первую очередь, работа российского археолога Л.В. Алексеева «Западные земли домонгольской Руси» (М., 2006, в 2 книгах). И конечно, значимым событием уходящего года стало появление книги известного белорусского ученого Э.М. Загорульского «Белая Русь с середины I тысячелетия до середины XIII века» (Мн., 2014). В последней книге, написанной достаточно популярным языком, представлена, что очень важно, аргументированная авторская позиция по многим спорным вопросам политической истории Полоцкого княжества, актуальным для Белоруссии.

....

Под 907 г. он назван среди городов, где сидели под властью Олега другие «великие князья», а сам город получил наряду с другими важнейшими городами греческую дань. Вполне возможно, что уже при Святославе в Полоцке появился варяжский князь Рогволод, и трудно сказать, был ли он независимым правителем или же великокняжеским наместником.

При Владимире система наместничества была заменена удельной системой управления государством. В отдельные земли направляются сыновья великого князя.

Комментарий: скорее Рогволод был наместником или посадник, также, как и другой варяжский посадник Ярослава Мудрого в Ладоге с таким же именем Рагнвальд, Рёгнвальд Ульфсон.

Представители этой династии не столько враждовали с киевскими Ярославичами, сколько не упускали случая поживиться за счет соседей, предпринимали грабительские походы на соседние новгородские и смоленские земли. Этим отличились Брячислав Полоцкий, его сын Всеслав и внук Глеб, князь Минский. Киевские князья неоднократно призывали Изяславичей к порядку, чем и вызваны были походы в 1021, 1067, 1071, 1077, 1084 (1085), 1116, 1119, 1128 годах. Во второй половине XII в. полоцкие князья воевали больше между собой, что опять же понуждало соседей вмешиваться ради их усмирения.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что полоцкие князья немало воевали в союзе с Киевом. Так, по замечанию летописца, Брячислав воевал в союзе с Ярославом до своей смерти в 1044 г. Можно заключить, что Брячислав подавал ему свою помощь в борьбе с Мстиславом Тмутараканским, в походах на литовцев и поляков, в окончательном поражении печенегов под Киевом, в последнем военном предприятии против Византии. Всеслав в 1060 г. участвовал в совместном походе русских князей на торков. Можно думать, что он и во время своего кратковременного княжения в Киеве в 1069 г. водил полки на половцев (как сказано в Слове о полку Игоревом, «из Киева дорискиваша до кур Тмутороканя, великому Хръсови вълком путь прерыскаше»)[12]. Сама высылка полоцких князей в Византию в 1129 г. была мотивирована их отказом защищать Русскую землю против половцев вместе с другими русскими князьями.

Нужно обозначить и то, что между полоцкими и киевскими князьями заключались брачные союзы. Например, в 1073 г. Всеслав Брячиславич женил своего сына Глеба на Анастасии, внучке своего противника Изяслава Ярославича. Князь полоцкий Василько в 1043 г. выдал свою дочь за сына киевского князя Всеволода Ольговича. В 1144 г. Рогволод Борисович князь Друцкий оказывается на полоцком столе благодаря женитьбе на дочери киевского князя Изяслава Мстиславича[13].

От себя могу добавить, что Полоцкое княжество считалось удельным княжеством в работе М. Стрийковского(XVI век) и самими же полочанами оно названо «удельным» в грамоте 1699 года.

Википедия

В соответствии с действовавшими здесь обычаями свой надел (удел) получали все сыновья умершего князя (см. Лествичное право). По мере роста числа наследников на территории Древней (Киевской) Руси (Русь Северо-Восточная и Русь Северо-Западная) к середине XII века образовалось множество отдельных (удельных) княжеств^[3]. Удельные княжества, в свою очередь, дробились ещё на более мелкие уделы (удельные княжества).

Территория удельного княжества являлась владением князя. Чаще всего новые удельные княжества появлялись в результате земельных переделов, дарений и передачи в наследство. Формально удельные княжества (уделы) находились под властью великого князя

Большая российская энциклопедия пишет: 

 в ис­точ­ни­ках тер­мин «К. у.» из­вес­тен толь­ко со 2-й четв. 15 в. (тер­мин «удел» – с сер. 14 в.) и до 16 в. встре­ча­ет­ся ред­ко.

В прин­ци­пе К. у. не име­ли пра­ва на са­мо­сто­ят. взаи­мо­от­но­ше­ния с ха­на­ми Ор­ды. Ис­клю­че­ния составляли слу­чаи откры­той борь­бы К. у. с пред­ста­ви­те­ля­ми пра­вя­щей (стар­шей) ли­нии за вер­хов­ную власть в кня­же­ст­ве или за пре­вра­ще­ние уде­ла в са­мо­сто­ят. кня­же­ние

С 1430-х гг. в до­го­во­рах моск. ве­ли­ких кня­зей с К. у. Моск. вел. кн-ва за­пре­ща­лись лю­бые сно­ше­ния по­след­них с Ор­дой

 В сфе­ре от­но­ше­ний са­мо­сто­ят. кня­жеств Сев.-Вост. Ру­си друг с дру­гом, а так­же с ВКЛ К. у. вы­сту­пали субъ­ек­та­ми до­го­вор­ных («ме­ж­ду­на­род­ных») от­но­ше­ний, при­чём толь­ко в ро­ли млад­ших парт­нё­ров и со­при­сяж­ни­ков пра­вя­щих кня­зей, их «мо­лод­шей и мень­шой бра­тьи».

В от­но­ше­ни­ях К. у. с пра­вя­щи­ми князь­я­ми на пер­вый план вы­сту­па­ли вас­саль­ные обя­за­тель­ст­ва: К. у. обя­зы­ва­лись быть «за­один» с гла­вой ве­ли­ко­го или «столь­но­го» кня­же­ст­ва «вез­де и во всем» (в т. ч. на лю­бо­го «не­дру­га»), блюс­ти его ин­те­ре­сы и не зло­умышлять про­тив не­го, не за­клю­чать дого­во­ров ни с кем, кро­ме др. К. у. то­го же ве­ли­ко­го или са­мо­сто­ят. кня­же­ст­ва, не пре­тен­до­вать на зем­ли ве­ли­ко­го или «столь­но­го» кня­зя, под его ко­ман­дой лич­но уча­ст­во­вать в во­ен. дей­ст­ви­ях во гла­ве сво­их войск или же на­прав­лять сво­их вое­вод под ко­ман­ду ве­ли­ко­кня­же­ских вое­вод. В сер. 14 – 15 вв. К. у. по рас­по­ря­же­ни­ям пра­вя­щих кня­зей не­ред­ко воз­глав­ля­ли важ­ные во­ен. по­хо­ды

В свою оче­редь, гла­вы ве­ли­ких или «столь­ных» кня­жеств бра­ли на се­бя обя­за­тель­ст­ва вклю­чать К. у., учи­ты­вая об­щие (ро­до­вые) и ин­ди­ви­ду­аль­ные ин­те­ре­сы К. у., в за­клю­чае­мые до­го­во­ры, «дер­жать» их «в брат­ст­ве, люб­ви, чес­ти и без оби­ды», «пе­ча­ло­вать­ся» о них, их на­след­ни­ках и вот­чи­нах. Эти и др. ста­тьи до­го­во­ров ме­ж­ду ве­ли­ки­ми или «столь­ны­ми» князь­я­ми и К. у. со­об­ща­ли их вас­са­ли­те­ту чер­ты сою­за, га­ран­ти­ро­ва­ли вла­дельч. пра­ва К. у. на их кня­же­ния, ко­то­рые, как пра­ви­ло, со­стоя­ли из: 1) ис­ход­ной тер­ри­то­рии уде­ла, в нор­ме по­сто­ян­но со­хра­няв­шей­ся за той или иной ро­до­вой ли­ни­ей К. у. (сер­пу­хов­ско-бо­ров­ские К. у. удер­жи­ва­ли её бо­лее 100 лет; ве­рей­ско-бе­ло­зер­ские К. у. – бо­лее 80 лет; ка­шин­ские К. у. 1-й ли­нии – бо­лее 60 лет в 14 в.); 2) до­пол­ни­тель­ных, не­ред­ко ме­няв­ших­ся на про­тя­же­нии жиз­ни К. у., по­жа­ло­ва­ний зе­мель и го­ро­дов «в вот­чи­ну и в удел» К. у. ве­ли­ки­ми или «столь­ны­ми» князь­я­ми, по­рой весь­ма зна­чи­тель­ных (как пра­ви­ло, из чис­ла вновь при­об­ре­тён­ных тер­ри­то­рий или вы­мо­роч­ных уде­лов в том же кня­же­нии); 3) со­вме­ст­ных вла­де­ний К. у. с ве­ли­ки­ми или «столь­ны­ми» князь­я­ми, а так­же с др. К. у. (до­ли в сто­ли­це кня­же­ст­ва, сё­ла и др. ме­ст­но­сти в её ок­ру­ге, по­лу­че­ние фис­каль­ных сбо­ров, та­мо­жен­ных по­шлин и до­хо­дов от адм.-су­деб­ной дея­тель­но­сти).

К. у. об­ла­да­ли всей пол­но­той прав в от­но­ше­нии сво­их уде­лов и на­се­ле­ния, за тре­мя ис­клю­че­ния­ми. Раз­мер да­ни в Ор­ду и со­пут­ст­вую­щих по­бо­ров оп­ре­де­лял­ся Ор­дой, а про­це­ду­ра и ре­гу­ляр­ность их сбо­ра и вы­плат – до­го­во­ра­ми К. у. с ве­ли­ки­ми или «столь­ны­ми» князь­я­ми. 

К. у. яв­ля­лись выс­шей адм.-су­деб­ной ин­стан­ци­ей для под­вла­ст­но­го им на­се­ле­ния.

...

В ВКЛ К. у. про­су­ще­ст­во­ва­ли при­мер­но та­кое же вре­мя, как и в Сев.-Вост. Ру­си. Ими ста­но­ви­лись млад­шие бра­тья, но гл. обр. млад­шие сы­но­вья ли­тов. кн. Ге­ди­ми­на и по­том­ки по­след­них (пре­ж­де все­го сы­но­вья и вну­ки кн. Оль­гер­да). Ста­тус К. у. в ВКЛ в це­лом был ме­нее оп­ре­де­лён­ным, чем в Сев.-Вост. Ру­си. На раз­ви­тие ин­сти­ту­та К. у. серь­ёз­но по­вли­ял ис­ход бит­вы на р. Вор­ск­ла (1399), а так­же во­ен. борь­ба за ве­ли­ко­кня­же­ский трон в 1430-х гг., ко­гда мно­гие из К. у. по­гиб­ли. За­клю­че­ние Крев­ской унии 1385 и при­ня­тие ка­то­ли­че­ст­ва боль­шин­ст­вом чле­нов ди­на­стии Ге­ди­ми­но­ви­чей и ли­тов. зна­ти при­ве­ли к не­рав­но­пра­вию пра­во­слав­ных К. у. и бо­яр­ст­ва на быв. др.-рус. зем­лях. Ак­тив­ная борь­ба с Тев­тон­ским ор­де­ном и на­сту­па­тель­ная вост. по­ли­ти­ка ВКЛ во 2-й пол. 14 – 1-й тре­ти 15 вв. тре­бо­ва­ли кон­со­ли­да­ции пра­вя­щих групп. По­ли­тич. зна­че­ние К. у. зна­чи­тель­но умень­ши­лось при вел. кн. ли­тов. Ви­тов­те (осо­бен­но по­сле 1404), гл. обр. в ре­зуль­та­те пе­ре­строй­ки ме­ст­но­го управ­ле­ния и ли­к­ви­да­ции ря­да уде­лов, а окон­ча­тель­но со­шло на нет в 1470–80-х гг., в прав­ле­ние вел. кн. ли­тов. и польск. ко­ро­ля Ка­зи­ми­ра IV (осо­бен­но по­сле про­ва­ла т. н. за­го­во­ра кня­зей в 1481). Во вла­де­ние К. у. в ВКЛ обыч­но пе­ре­да­ва­лись за­воё­ван­ные или при­сое­ди­нён­ные тер­ри­то­рии быв. др.-рус. зе­мель и кня­жеств (Пин­ско­го, Ки­ев­ско­го, Ко­пыль­ско­го и Слуц­ко­го, Труб­чев­ско­го, Бель­ско­го, Мсти­слав­ско­го).

На уделы было разделено и Великое княжество Литовское. Считают ли националистические историки ВКЛ тоже «лоскутным государством», а его удельные княжества(в том числе и Полоцкое) под властью ВКЛ - самостятельными?

Никаким самостоятельым княжеством Полоцк не был, а лишь удельным княжеством!

Полоцкие князья вступали в союзы против других русских князей(1180 г.), участвовали в союзе на стороне А. Боголюбского. Полоцкие князья участвовали также в совместных походах против Литвы(1040, 1131) и против чуди(1130), половцев. 

В 1191 г. Согласно новгородской летописи, «пришел князь Ярослав в Великие Луки, позванный Полоцкими князьями и полочанами…И встретились на границе, и заключили между собой договор, что зимой все пойдут либо на Литву, либо на Чудь; и вернулся князь Ярослав в Новгородо одаренным». Но пошли все таки на Чудь.

На Чудь против рыцарей ходили полочане и позже под властью Александра Невского и его родственников. Не следует забывать о походах против половцев и кочевников под властью Ярослава

Полочане были союзниками Суздаля и Андрея Боголюбского, предка московских и тверских князей. Новгородцами был проведён против полоцких князей, союзников Андрея. Земля была разорена, войска не дошли до Полоцка 30 вёрст.

Въ лѣто 6677 [1169]. Иде Даньслав Лазутиниць за Волокъ даньникомь съ дружиною; и присла Андрѣи пълкъ свои на нь, и бишася с ними, и бѣше новгородьць 400, а суждальць 7000; и пособи богъ новгородцемъ, и паде ихъ 300 и 1000, а новгородьць 15 муж; и отступиша новгородьци, и опять воротивъшеся, възяшя всю дань, а на суждальскы/л.36об./хъ смьрдѣхъ другую, и придоша сторови вси. Въ то же лѣто, на зиму, придоша подъ Новъгородъ суждальци съ Андреевицемь, Романъ и Мьстислав съ смольняны и съ торопьцяны, муромьци и рязаньци съ двема князьма, полоцьскыи князь съ полоцяны, и вся земля просто Русьская. <...>  И съложишася на Новъгородъ Андрѣи съ смолняны и съ полоцяны, и пути заяша, и сълы изьмаша новгородьскыя вьсьде

Въ лѣто 6676 [1168]. Приде князь Романъ Мьстиславиць, вънукъ Изяславль, Новугороду на столъ, мѣсяця априля въ 14, въ въторую недѣлю по велице дни, индикта пьрваго; и ради быша новгородьци своему хотению. Въ то же лѣто ходиша новгородьци съ пльсковици къ Полотьску и пожьгъше волость, воротишася от города за 30 вьрстъ.

 

В начале XIII века Полоцк в ходе междуусобных воин очутился под властью Смоленска. Знаменитый крест Евфросиньи Полоцкой оказывается в Смоленске. В 1229 году Смоленские князья от имени Полоцка и Витебска заключают с Ригой и Готским берегом торговый договор

В 1239 г. Александр Ярославич женился на дочери полоцкаго князя Брячислава, и венчание происходило в Торопце 74 Поэтому моно предположить, что дочь Брячислава жила в Торопце, по желанию смоленских князей.

В лЂто 6747 [1239]. Оженися князь Александръ, сынъ Ярослаль 51, в НовЂгородЂ, и поя в ПолочьскЂ 52 у Брячислава дщерь, и вЂнчася въ ТоропцЂ; и 53 ту кашю 54 чини 55, а в НовЂгородЂ другую.

В 1246 г. Александр пустился в погоню за литовскою ратью, опустошавшую Тверскую область, и, разбив ее, заехал в Витебск, где гостил в это время его сын 75.

А Литва воеваша около Торжкоу и Бежици; и гнашася по них Новоторжци с князем Ярославом Володимерицем и бишася с ними; и отъяша оу Новоторжцевъ кони... И заоутра приспе Александръ с Новгородци, и полонъ всь отъимаша, а княжичь иссече; и оттоле Новгородци възвратишася, а Олександръ погонися по останки съ своимъ дворомъ и би я подъ Зижьчемъ, и не оупоусти ихъ ни моужа, и ту избытокъ княжичь изби, и поимя сына своего из Витебьска, поеха и серете иноу рать оу Въсвята и тех зиби, а сам прииде здравъ и дружина его на Русь

в житии Александра Невского про его войну с Литвой:

В то же время умножися языка Литовьскаго и начаша пакостити волости Олександрове. Он же, выездя, и избиваше я. Единою ключися ему выехати, и победи 7 ратий единемъ выездомъ, множество князей их изби, а овех рукама изыма; слугы же его, ругающеся, вязяхуть я къ хвостомъ коней своихъ. И начаша оттоле блюстися имени его.

про отличившихся в бою на Чудском озере:

Другий — новгородецъ, именем Збыславъ Якунович, наеха многажды на полкъ ихъ и бьяшется единем топоромъ, не имея страха в сердцы своем. И паде неколико от рукы его; и подивишася силе его и храбръству.

Третий — Ияковъ, полочанинъ, ловчий бе у князя. Съй наехавъ на полкъ с мечемъ и мужьствова, и похвали его князь.

Шестый — от слугъ его, именем Ратмиръ. Съй бися пецгь, и обступиша его мнози. Он же от многых рань пад, скончася.

Под 1216 годом у польских летописцев есть известие, что Литва напала на Полоцкую землю и, не встречая сопротивления, достигла уже Полоцка, но в это время явился Мстислав Давидович с смоленским войском и нанес ей под самым Полоцком страшное поражение. Старшие братцы подоспели на помощь полочанам:

«Когда литовцы зимой этого года пришли грабить [одну из] земель Руси и, набрав добычи, по своему обычаю бросились бежать, то их настиг князь Ярослав Всеволодович с новгородцами и, сразившись, поразил их. Но и для русских победа была не бескровной, ибо погибли князь Давид Торопецкий и многие другие русские воины 354. Позднее, когда другое литовское войско разоряло город и область Полоцкую, князь Мстислав Давидович со смоленскими воинами, стремительным маршем прибыв к Полоцку и застигнув литовцев врасплох, побил [их] и порубил без числа, а многих, кто прятались по дворам и домам, вытаскивал оттуда и казнил разными казнями, других утопил в озёрах, так что истребил почти всех, лишь немногие ушли»

В 1225 году Литва опять опустошила Полоцкую землю, а затем отправилась воевать Смоленскую и Новгородскую волости. Узнав об этом, Ярослав со своим полком, Владимир с Новгородцами и Новоторжцами и Давид с Торопчанами пустились за нею в погоню , нагнали ее около Усвята и разбили на голову.

В лѣт̑ . ҂s҃ . ѱ҃ . л҃г . [1225] Заложи великъıи кнѧз̑ Гюрги . камену цр҃квь на оусть Ѡкъı Новѣгородѣ Сп҃са ст҃го ❙ Тогож̑ лѣт̑ . создана бъıс̑ цр҃къı ст҃ъıӕ Бц҃а в Суждали . и сщ҃на бъıс̑єпс̑пмь Симоном̑ . въ . и҃ . дн҃ь . семтѧб̑ ❙ Тоѥ же зимъı воѥваша Литва Новгородьскую волость . и поимаша множ̑ство много . s҃ . В хрс̑ьӕнъ . и много зла створиша . воюӕ ѡколо Новагорода . и ѡколо Торопча . и Смолиньска . и до Полтеска . бѣ бо рать велїка . s҃ В ака же не бъıла ѿ начала миру . Слъıшав же то блг҃овѣрнъıи . и хс̑олюбивъıи кнѧз̑ | Ӕрославъ . сн҃ъ великаго кнѧзѧ Всеволода . внук̑ Гюргевъ . сжалиси . s҃ . В ѡ хрс̑ьӕнѣх̑ . поѣха по них̑ ис Переӕславлѧ . и постиже Д ӕ оу Вьсвѧта . видѣвше же Литва . исполчишас̑ противу имъ на ѡзерѣ . кнѧз̑ же Ӕрославъ помоливъсѧ Бу҃ и поѣха на нь . сступившим̑ же сѧ полком̑ . побѣгоша погании . и кнѧз̑же Ӕрославъ силою крс̑та чс̑тнаго . и млт҃вою ст҃оє Бц҃и . и архн҃гла Е Михаила и Гаврила . гна по них̑ . ѡвъıх̑ изби . а инъıх̑ изъима . и кнѧзи ихъ изъима . а полонъ весь ѿӕ . и бъıс̑ радо велика по всѣм̑ землѧм̑ тѣмъ . свобоженъıм̑ имъ ѿ поганъıх̑ . бъıс̑ миръ потом̑ на многа лѣта . а сам̑ кнѧз̑Ӕрославъ ѣхавъ сѣде Новѣгородѣ на столѣ . бѣша бо Новгородци в то времѧ приѣхали по Ӕрослава кнѧзѧ . молѧщесѧ абъı ѣхалъ к ним̑ . бъıс̑ же тогда дн҃ь недѣл̑ съıропустнаӕ . ѥгда побѣди Ӕрославъ Литву❙--  

В Ливонской хронике Г. Вартберга и Псковской летописи сообщается о совместном походе полочан, псковичей, новгородцев против немцев в Ливонию(Чудь). В Ливонской хронике все вместе взятые жители этих трех земель названы русскими. 

  
Хроника Германа Вартберга:
В 1261 г. брат Вернер был магистром. В его время Миндов, король литовский, отложился от веры. Русские же заняли Дерпт и разрушили его до тла.

Псоквская летопись:
В лето 6770 Ходиша Ярослав Ярославич и Дмитреи Александрович и Товтил Полочскии, навгородци и псковичи и полочани под Юрьев; единым приступом 3 стены взяша, а Немцы избиша, а сами здоровы приидошя

памятник беседы полоцкого князя Константина Безрукого с уроженцем Полоцка, полоцким епископом Симеоном. Похож ли язык на белорусский?

Костянтинъ князь полотьский нарицаємый Безрукий, у собе в пиру хотя укорити тивуна своєго нЂочемь, рече єпископу пред всЂми: «Владыко, кдЂ быти тивуну на ономь свЂтЂ?». Семенъ єпископъ отвЂчал: «КдЂ и князю!» Князь же не улюбивъ того, молвить єпископу: «Тиунъ неправду судить, мьзду ємлеть, люди продаєть, мучить, лихоє все дЂєть; а язъ что дЂю?» И рече єпископ: «Аже будеть князь добръ, богобоинъ, жалуєть людий, правду любить, — исбираєть тиуна или коєго волостителя — мужа добра и богобоина, страха божия полна, разумна, праведна, по закону божию все творяща, и суд вЂдуща. И князь в рай, и тиунъ в рай. Будеть ли князь без божия страха, христьянъ не жалуєть, сиротъ не милуєть, и вдовицями не печалуєть, — поставляеть тиуна или коєго волостителя — человЂка зла, бога не боящася и закона божия не вЂдуще, и суда не разумЂюще, толико того дЂля, абы князю товары добывалъ, а людий не щадить. Аки бЂшена человЂка пустилъ на люди, дав єму мечь — тако и князь, дав волость лиху человЂку губити люди. Князь во адъ и тиунъ с нимь во адъ!»

1274 г. Определения владимирскаго собора, изложенныя въ грамоте митрополита Кирилла II

«Правило Кюрила, митрополита роуськаго, съшьдъшихся епископъ: Далмата нооугородъского, Игнатья Ростовьского, Феогноста переяславьского, Симеона Полотьскаго, на поставление епископа Серапиона Володимирскаго» Грамота начинается словами «Темь бо азъ Кюрилъ, смиренныи митрополитъ всея Роуси,»

«Кыи оубо прибытокъ наследовахомъ, оставльше Божия правила? Не расея ли ны Богъ по лицю всея земля? Не взяти ли быша гради наши? Не падоша ли сильнии наши князи остриемъ меча? Не поведени ли быша въ пленъ чада наша? Не запоустеша ли святыя Божия церкви? Не томими ли есмы на всякъ день от безбожьныхъ и нечистыхъ поганъ?» и приходит к выводу, что все эти несчастья случаются, потому что « не хранимъ правил святых нашихъ и преподобныхъ Отецъ.»